Даже не знаю, как и с чего начать, и нужно ли это делать. Поскольку то, что я намереваюсь написать, не является художественным произведением, также не может быть документальным фактом и уж тем более точно не имеет сана научного трактата. Скорее записки сумасшедшего, если такой жанр уже легализован. Здесь не будет завязки, развития действия и фееричного завершения. Также предисловие (эпилог) и послесловие (пролог) здесь тоже будут отсутствовать. Другими словами всякие традиционные литературные манеры обойдут это писание стороной.

А вот в чем дело. Привиделось мне видение, якобы из моего далекого-предалекого прошлого. По сопоставлению различных фактов этого не было, да и нет у меня в памяти такого эпизода. Но он есть, как будто кино какое-то посмотрел. И так ярко и естественно материализовался в сознании, что даже через призму воображаемого времени просматривается довольно ясно и четко.

Дело было летом, где-то в середине второй половины ХХ века в Ленинграде. Ездили мы туда с родителями, ранее исколесили всю Прибалтику, но в Ленинградской области я был впервые. И это неоспоримый факт. Но только этот. Как видите, уже можно набросить вуаль мистики, хандры (сплина) и депрессии. Но, думаю, это излишне. Лето было хорошим для тех широт, да и возраст мой, приблизительно лет 10, был еще далек от подобных понятий, поскольку родился и вырос я в другом месте.

И вдруг я что-то занемог, предположить не могу с каким, даже приблизительно, диагнозом. Про это память молчит, а видение утаивает, как факт совершенно не существенный. Вследствие чего оказываюсь в больнице. Обыкновенная среднестатистическая провинциальная больница того времени, «белая палата, крашеная дверь».

В палате находилось три больничных кровати. На одной лежал кто-то закутанный в одеяло, отвернувшись к стене. Лица я его не видел, голоса не слышал. Он присутствовал, наверное, это зачем-то надо было, хотя бы для массовости, но существовал ли персонаж, это останется загадкой. Вторую занимал я. Тут встает еще один справедливый вопрос: почему ребенок в палате для взрослых? Скорее всего, на это были причины, и это как-то объяснялось, но мне, а стало быть, и вам этого не донесли за ненадобностью.

Душа моя на тот момент особо не была омрачена ни болезнью, ни пребыванием в больнице. Хотя встревоженная мама все время находилась неподалеку.

На третьей кровати жил неунывающий невысокий покашливающий старичок. Сам себя он называл старым моряком, поэтому именовать его будем «Боцман». Уж очень ему это прозвище подходило. Как у всех заправских моряков тельняшка к его телу приросла намертво. Квадратная борода и волосы белели вокруг смугловатого доброго лица, но намека на лысину не было и в помине. На тумбочке неизменно красовалась флотская фуражка. Пижама была больничной, а тапочки клетчатыми домашними.

Нужно отметить ради справедливости, что сейчас я буду вести с ним диалог своими мыслями, которые сложились у меня в течение жизни. Потому как в 10 лет в меру воспитанности и уважения к старшим, я бы молчал и соглашался, веря, открыв рот, каждому его бывалому слову. Стоило бы мне что-то возразить в те годы человеку, прожившему дольше меня и, по тому моему разумению, имеющему намного больший опыт, тем более навык во всех, что ни возьми вопросах, то меня легко и быстро можно было заклевать накрепко насаженным на хамство красивым громким баритоном, в большинстве случаев ничего общего с истиной не имеющего.

Ведь сделать себя правым, при помощи любых ухищрений, вплоть до громкого суперуверенного голоса или ухмылкой перед молодостью, это самый прямой путь к власти, опуская высокие слова, как уважение, почитание, авторитет и прочие. А власть тянет за собой массу привилегий.

Но тут дело было другое. Цель у Боцмана была иная. Он искренне хотел поделиться всем своим сокровенным и расписать о красотах дна своей души. Он вставал на якорь, зацепившись о природные глубинные преграды и оглядываясь во все стороны, ликовал от всего обозреваемого. В глазах пролетали красочные страницы его жизни. За спиной резвились волны, проносились облака, кричали птицы. Разноцветные брызги наливались волшебной яркостью. Палата наполнялась сказочным духом. Душа ликовала.

В больнице я пролежал не долго. Но, несмотря на частое присутствие и неустанную заботу моей мамы, мы с Боцманом успели наговориться всласть.

- Послушайте, Боцман, как Вы можете восторгаться морской жизнью в частности этого моря? Если бы речь шла о тропиках или экваториальных островах, я бы, проникшись авантюрно-романтическим настроением и сердечным подъемом, навеянным духом лихих пиратских романов первый с искрой в глазах скакал бы по подушкам, рассекая воздух воображаемой саблей.

Но речь идет об огромной массе неуправляемой холодной воды. На дне которой мертвые метровые толщи ила, что не способствует прозрачности скандинавско-прибалтийского водохранилища. Это сейчас, несколько июньских деньков дарят нам легкий летний аромат. Обычное состояние Балтики это волнения и шторма, молниеносные колючие ветры и «веселенький» перманентно серо-сиреневый колор всего окружающего. Холодные, пронизывающие морские ветра сковывают весь город, включая статуи и старые здания, возведенные иностранными мастерами на костях русского народа. А канавы, по колено залитые коричнево-пегой водой несут в себе тонны грязи и в большей части не органической. Отмороженное сознание чаще всего не замечает элементарных урн. И это в основном не местная особенность, а прерогатива тех, кто не вырос и не впитал с рождения природу холодного моря.

Прав был один то ли литератор, то ли критик, который не любил Ф.М.Достоевского, но однажды похвалил писателя за то, что он единственный, кто описал Петербург честно, как есть, без прикрас и вычурного шика.

Меня Боцман с первых минут прозвал Юнгой и мне это не претило. Не сказать, что это прозвище мне импонировало. Оно было для меня нейтральным. Ему же нравилось, меня это не трогало и нас обоих это устраивало.

- Понимаешь, Юнга. Может быть, я других морей и не видел вовсе, но вода, она едина. Возьми две капельки из одной лужицы. Одну капни в Неву, а другую отпусти в реку в своем городе. И почти сразу они встретятся, и будут плескаться где-нибудь у Мадагаскара. Вот такое свойство у воды. Так же и моряк. Есть, конечно, множество рангов и отличий, профессий и направлений, один может во льдах надолго застрять, а другой спасать людей попавших в тайфун. Но моряк он всегда моряк, где бы он ни был, при каких-либо обстоятельствах. Он и отреагирует моментально, всегда будет знать, где его место, в походе ли, в строю ли или в другой какой ситуации, а может и безупречно танго станцевать. Вид всегда опрятный, состояние спокойное, настрой серьезный. Так что это не только род занятий, профессия, это человек такого образа жизни, который его сам себе выбрал раз и навсегда. Бывают исключения, но у моряков это очень редко случается.

- Да, но таким образом Вы, Боцман, отделяете данную фактическую группу от всего внешнего мира. Тем самым ставя их выше или ниже на социальной лестнице. Вызывая тем самым у кого-то зависть, а у кого-то пренебрежение. Но, к сожалению, так было всегда. Любая группка людей чем-то себя ограждала от других. Родственники, друзья, коллеги. Улица на улицу, двор на двор, племя на племя, страна на страну. Пропуская долгие века, вдруг, откуда ни возьмись, появляются католики со своей инквизицией. И начинают вероломно мести своей метлой очень похожей на косу. С другой стороны зарождаются, скажем, футуристы, которым необходимо обособленное место под солнцем. И совсем на пустом месте, из ничего, еще до вторжения Маленького Капрала, вылупляется группка творческо-переполненных, идеями озаренных не шибко грамотных, так сказать, дружинников. И тогда это были чистой воды мародеры, для которых «пожива дороже славы». И появляются они одновременно, но в разных уголках нашей необъятной страны. И на Урале, и на Дону, и в Сибири, на Алтае и в других медвежьих углах. Одежду себе состилизовали, но по большей части позаимствовали у кавказских народов. У сабли эфес упразднили, шашкой назвали. Ломать, не строить. Крестиков себе напилили, как награды носят, наверное, за количество детей. Названия себе взяли дореволюционные, царско-бандитские. Там у них и есаул, и атаман. Нацией их не назовешь, так, казаки. Но, как-никак отдельная группа, которая называет себя МЫ и отделяется от других взором сверху вниз.

Вы представляете, Боцман, какой идет мировой разлом вопреки ленинскому единению? Колхозы и те соревнуются за идею, кто больше напашет. Сперва перевыполняют, а потом на радостях морды друг другу бьют. А что, знай наших!

Война – это большие деньги. Но войну придумала сама природа, вложив разноклановое пренебрежение в каждого нарождающегося индивида.

Напридумана масса различных съездов и фестивалей, где все разношерстные обнимаются и целуются. А после этого плюются в уголке. А то и того хуже, это я про экзотических детей.

- Ну, Юнга, совсем сгустил краски. На того человеку голова то и дана, чтобы ей думать. Не нравится, как выглядит, отойди. Не нравится, что говорит, промолчи. Не нравится, как поет, не слушай. Зачем в драку то сразу лезть? Мудрее надо быть, то бишь умнее обстоятельств.

- Это, Боцман, слова. Как пройти, если он выглядит вызывающе, а порой и того хуже, неприлично? Как промолчать, если он выражает недопустимые мысли, которые топчут мое достоинство? Я то пройду мимо того, кто поет фальшиво, но масса несформировавшихся особей это будет слушать и в итоге брать пример, подражать, обезьянничать. И тогда уже толпа будет фальшивить на всех углах. Может быть, это задевает не тебя лично, но твой жизненный статус. Моряк ведь не пройдет мимо, когда обижают слабого?!

- Даже в мыслях допустить нельзя, что моряк может проигнорировать подобную ситуацию!

- И что же тогда? Пререкания, толкания, драка, синяки, кровь, порванная форма, городовой, околоток?

- Моряк всегда найдет, как избежать подобных неприятностей!

- Предположим, моряк найдет, а простой человек, скажем, продавец или инженер не найдет?

- Да кто ж его знает, может и найдет, а может и нет. А моряк точно найдет!

- Да откуда такая уверенность? Все же зависит от того с кем он будет иметь дело. Тот может струхнуть, а может наоборот. Перед своими неудобно назад ходить. А в этой провокации может оказаться кто угодно. Вот это и судьба. Как хочет, так и повернет. И тут все равны моряк, не моряк.

- Но моряк всегда прав!

- Это пешеход всегда прав, но не всегда крепче.

- Нет, а в море всегда хорошо! – через несколько минут сказал Борман, давая понять, что предыдущая тема ему уже не интересна.

- Хорошо, в теплых краях на круизном лайнере пассажиром, желательно I класса.

- Да что ты все …! Бескрайние просторы, ветерок, воздух пить хочется.

- Качка, пронизывающий ветер, нескончаемая работа, недосып. Я уж не говорю про напильник и якорь. А представишь, что под тобой, прям жить хочется, вечно!

- Ничего ты не понимаешь!

- А чего я не понимаю, объясните?

- А это не объяснить, это сердцем хватаешь, чувствуешь каждой фиброй, жадно ешь каждым взглядом. Товарищи кругом, все свои, родные.

- Это работа, причем вахтенная. Искать удовлетворение в работе можно при полной заинтересованности. В противном случае можно только ненадолго оторваться от этой мысли, увлекшись выполнением какой-либо функции. В остальное время мысль, что ты здесь находишься ради заработка (чаще всего не удовлетворительного) не может никак покинуть твои думы, как бы вы с ней не старались. Ведь предложенный заработок не может в полном объеме соответствовать зарабатываемой сумме. Поскольку, как говорится, надо делиться. В данном случае ты делишься с теми, кто это организовал и запустил, с теми, кто берет на себя обязательства легально и правомерно распоряжаться твоими финансами, как то налоги, пошлины, премии и прочее, прочее, прочее. И это бы все в порядке вещей. Но та часть мысли, которая втихаря пытается подсчитать тот ли процент отслюнявливает себе администрация, никак не дает тебе покоя.

- Ужас, какие вещи ты говоришь! Что у тебя в голове, Юнга? Разве заработок дает тебе такой простор и свободу, которую ты имеешь в море? Разве есть дело твоим мыслям до будущей покупки какой-либо НУЖНОЙ в доме вещи и вообще до других меркантильных дум? Разве вообще, не счастлив ли ты от отсутствия принудительной оседлой жизни? Разве не прибавляет тебе радости и задора в глазах тот фат, что ты бороздишь просторы мирового океана, 75 % Земного шара? Разве какие-нибудь джинсы-магнитофоны принесут тебе такое количество радости, как соленые брызги в лицо? И разве ты забыл, что Верховный Главнокомандующий наградил тебя правом покорять неведомые пространства, где никогда не стояла, и не будет стоять нога человека?!!!

- Цыганщина какая-то. Напыщенная бравада, к слову вставленная. А не противоречит ли она житейской истине? Вся ваша морская братва, возможно за малюсеньким исключением, имеет свой дом или квартиру на берегу. Каждый из вас, пока не ушел в поход, судорожно ищет, шныряя по подворотням в прямом смысле слова, дурочку, которой он моментально заделает выводок, и они скромно распишутся под улюлюканье команды. И она, типа, будет верно ждать его на берегу, качая коляски, стирая белье и так далее. И даже пафосное название им придумали «жена моряка»! Звучит, если задуматься далеко не гордо. А в это время Вы, Боцман, с чувством умиротворения и выполняемого долга вдыхаете разноцветные брызги.

Это какая-то полуромантика, причем с большим перевесом в одну сторону. Что носит простое название – эгоизм.

- Но я же военный моряк, присягу давал, долг выполняю, Родину защищаю, несу службу государеву… И как ты смеешь, Юнга, я столько стране отдал… – не унимался уже задетый за живое Боцман.

- Не беспокойтесь Вы так. Ведь, если разобраться, Вы никого не обманули, никого не ограбили, тем более никого не убили. Ну, разве что по профессиональной необходимости. А ведь это касается не только военных моряков, но и всех остальных.

Кстати, эгоизм, не будем уж вдаваться в подробности о происхождении слова, совершенно житейское понятие. И не имеет никакого постыдного смысла. Если мы не будем в первую очередь думать о себе, как мы сможем обеспечить или защитить своих ближних? Кто на борту самолета в самом высоком приоритете? Конечно, командир судна. Ведь без него уже точно ничего не спасет, если что. А командир постарается и, возможно, исправит ситуацию. Нельзя оставлять людей без надежды на шанс!

Давайте зайдем с другой стороны. Вы, Боцман, любите жену?

- Что за вопрос?! Конечно, больше жизни! Она у меня самая красивая, ласковая, нежная, самая любимая!

- За котлеты раз в полгода? Шучу, не обращайте внимания. Так за что Вы ей в таком случае жизнь испортили? Впрочем, каждый выбирает сам свою дорогу. Вы же не насильно ее за себя замуж выдали.

Заранее прошу прощения за дальнейшее. Не сомневаюсь, что для Вас она самая красавица на свете, но смею предположить, что все-таки не Норма Джин. Если бы не Вы, была бы она супругой какого-нибудь забулдыги с кораблестроительного завода. А так на безрыбье… Так что можно сказать, что ей повезло. Да и по полгода без моральных и физических неприятностей, тоже немало значит.

- Ну, знаешь ли, Юнга! Не много ли на себя берешь? Перед тобой не приятель, а взрослый, заслуженный человек. Имей уважение! Ты меня напрямую оскорбляешь. Стыд не весь растерял?

- Простите, не хотел Вас обидеть. Но у нас же беседа, а не стачка. Если по привычке, то ей около 70-ти лет. Я рад бы выслушать ваши аргументированные доводы в обратную сторону. Но вижу только пену морскую. Неужели Вы ждете деву из раковины. Боюсь здесь холодновато для девиц такого ранга. Да и не сможет она Вам помочь, дева то из пучины морской, а не с базара.

А давайте я Вам сам помогу. Поверьте, Боцман, я переполнен уважением к Вам и вашему поколению. Вы нас родили, взрастили, воспитали. Времена, конечно, всегда тяжелые, но на вашу долю выпало достаточно как моральных метаморфоз, так и физических невзгод, которые человечество могло избежать. Нас воспитывали одним, из-за занавеса иногда было вскользь видно шикарное другое, а правда у каждого своя. Уж куда бы деваться неизменным историческим фактам? Так и те меняются на корню. То чему нас учили в школе и после, частично оказывается брехней. Петр Первый новатором и прогрессивным генератором был отчасти, он также имел массу негативных пороков. Глыба Маркс оказался альфонсом и ненавидел Россию. От веры в Родину остались чахлые березки, паровоз то, видать все же улетел вперед на американском ракетном топливе.

Страна приказала, Вы пошли. Все так делали, как один. И считалось это почетно, на вас ровнялись, гордились вами.

Молодость, гормоны, как же без любви. А дальше по накатанной. А дома ждут! Вот она, Родина. И какие-то отпетые раздолбаи, которые все просрали, заляпали вам уши романтикой и свежим ветром.

А природа она вся прекрасна. Мир сделан так, что цвета подобраны гармонично, все линии оригинальны, движения грациозны.

И там, где стоишь, там сейчас твое место, твоя семья, твоя Родина. А если отъехал по делам, то это ненадолго, скоро вернешься.

Как мы распрощались с Боцманом, совершенно не помню. Выписали из больницы, мы и уехали домой.

И до этого времени эта история никогда не всплывала у меня в памяти.

29.01.2020